Охотник и Красная Шапочка  - Эрика Адамс

– Ты сводишь с ума не только меня, крошка. Мой волк хочет тебя так сильно, что придётся взять тебя прямо здесь.

В ответ на мои слова Аманда лишь крепче прижимается ко мне и улыбается. Эта чертовка вгоняет в меня свою улыбку, как серебряный клинок по самую рукоять. Её пухлые губки изгибаются коварно и соблазнительно, подобно светлому рожку луны на тёмном небосводе. И в следующий раз мой волк будет выть не на луну, а на её улыбку. А сейчас он просто впитывает её в себя через мои губы и руки. Пьёт её поцелуи, посасывает губки и требует большего. Он просто хочет поставить на четвереньки малышку и вогнать себя как можно глубже. Трахнуть её, как голодную сучку при течке. А она уже начинает пахнуть влажным желанием и соблазном. И волк, чувствуя это, едва ли не разрывает меня на части.

Иди на хуй, уёбок. Сейчас моё время.

Я уступлю тебе место позже, когда вдоволь наемся моей крошки. Когда сомну её всю и возьму медленно и вкусно. Голодный рык вырывается из глотки и нетерпение жаркой волной приливает к пульсирующему члену. Желание настолько сильное, что в голове не остаётся ни одной путёвой мысли: только белое и красное закручиваются в вихре. Который ускоряется ещё больше от моего имени, произнесённого ею со стоном и мягким всхлипом:

– Рик…

Моё сознание оказывается смятым, как исписанный лист бумаги, сброшенный вниз со стола. И, прижимая Аманду к себе, я сам падаю спиной на мягкий белый снег. Он тает от соприкосновения с горячей кожей, собираясь лужицами, но нисколько не охлаждает мой пыл. Совсем наоборот. Я просто плыву талым снегом отощущения тела Аманды, притиснутого к моему.

Но плащ и чёртово платье, обёрнутое вокруг её стройных ножек… Эта лишняя, ненужная, шуршащая ткань, царапающая слух… Её хочется убрать прочь. Чтобы слушать другое – сладкие стоны и звонкие шлепки тел друг о друга.

– Сними его с меня, Рик, – просит она, словно читает мои мысли, – хочу почувствовать тебя всем телом.

Да, крошка, наши желания сейчас совпадают. И мне ничего не стоит избавить тебя от него. Нужно лишь прикусить острым клыком и рвануть на себя. Жалобный треск ткани ласкает слух волка. Если бы этот зверь мог смеяться, его бы сейчас трясло от довольного смеха. Но вместо этого он довольно порыкивает и голодными глазами смотрит на обнажающуюся белую кожу.

Остаётся только рвануть ещё немного и приподнять сладкую попку, чтобы убрать эту разорванную тряпку прочь. Но Аманда перехватывает мои руки.

– А теперь я сама.

Малышка проворно поднимается и стягивает остатки платья вниз. Платье скользит по её круглой попке и бёдрам, обрисовывает точёные икры и красным облако оседает у щиколоток. Аманда переступает через него правой ногой, а носком левой отправляет его в сторону изящным движением. Я уже избавился от ненужных брюк и прошу:

– Иди ко мне, – просьба сама срывается с губ низко и хрипло.

Аманда улыбается и поднимает руки, скручивая белокурые волосы в узел на затылке. Её высокая полная грудь поднимается и волнующе колышется вверху. Соски вытянулись вперёд острыми пиками от холода, а кожа покрылась мурашками. Но, клянусь своей шкурой, совсем скоро ей станет жарко. Но отчего-то она медлит, стоит, возвышаясь надо мной. И, похоже, девчонка хочет, чтобы я сдох на этом самом месте, потому что медленно опускает пальцы на грудь и обводит свои сосочки. Она зажимает их между пальцами и покручивает, выпуская стон изо рта. Наглая сучка ласкает себя у меня на глазах. Левая рука всё ещё сжимает грудь, мнёт её и растирает соски. А пальцы второй руки медленно опускаются по ложбинке между грудей к животу, обводят впадину пупка и…

Блядь. Я выстрелю сейчас струёй вверх в ночной воздух, потому что малышка медленно поднимает ногу и ставит её мне на живот. Стройные ножки затянуты в чулки, держащиеся на поясе. Крепкий каблучок сапога отпечатывается на коже живота. Пальчики Аманды касаются сокровенного и бесстыже обводят мокрые складки. Сучка течёт от предвкушения и распаляет себя ещё больше. Себя и меня заодно. Волк, взведённый донельзя, и вовсе теряет способность мыслить связными образами и остервенело скребётся в груди, требуя взять желаемого.

Странное дело, но сейчас я с ним согласен.

Я обхватываю её ногу и дёргаю на себя, подхватываю, не давая упасть.

– Ты – дрянная девчонка, Аманда. И очень горячая.

Я обхватываю её пальцы и веду их обратно, туда, где нежные лепестки обрамляют вход, сочащийся влагой. Её пальчики обводят сладкую дырочку по кругу, и мои когти вторят этим движениям. Боюсь, что сорвусь и причиню вред малышке. Потому что я едва могу мыслить осознанно. Но Аманда довольно стонет и содрогается, трётся о наши пальцы и просит большего.

– Пожалуйста…

Просите – и вам дадут, сказал бы святоша. И я говорю Аманде мысленно то же самое, но вслух могу лишь утробно рычать, перемещая руки на круглую крепкую попку. Она упирается ладонями в мою грудь и призывно движет бёдрами, касаясь вздыбленного члена. Мягко, горячо. И вкусно, сука. Так мокро и вкусно, что нет сил терпеть и ждать, пока она привыкнет и опустится немного ниже. Я просто сжимаю её попку и дёргаю малышку на себя, насаживая на член.

– Рик!

Крик одновременно возмущённый и довольный. Её трясёт и глаза закатываются от наслаждения под закрытыми веками, когда она, поднимается и, выгнувшись в спине, начинает двигаться на мне. Она сжимается вокруг меня и Пульсирует. Движется постанывая. Трётся. Течёт. Сладкая. Но лицо Аманды запрокинуто вверх, в ночное небо с ухмыляющейся полной луной. И эта круглая тарелка, прибитая к небу гвоздями, смеет красть у меня впечатления?

– Открой глаза и смотри на меня, – рычу и провожу когтями по коже попки, спускаясь к бёдрам. Аманда дёргается и замирает.

– Смотри на меня, – глухо рычу ещё раз, – блядь, открой свои глаза и смотри на меня, пока я буду в тебе.

Я сжимаю пальцы на её бёдрах, поднимая чуть выше, сжимаю очень крепко, чтобы обездвижить. Ей хочется продолжения немедленно. Один бесстыжий мах бёдрами вперёд ко мне. О да, сейчас ты получишь желаемое. Рывок бёдрами вверх. Вонзиться по самые яйца и дёрнуться назад. Глаза Аманды изумлённо распахиваются и приоткрываются губки, выпуская крик удовольствия. Я впиваюсь в её лицо глазами, обгладывая взглядом, обсасываю всё до мельчайшей детали и останавливаюсь на глазах. Только так, глаза в глаза, пока член остервенело долбится в неё снизу вверх, не сбавляя скорости и набирая обороты.

– Рик!..

Аманду трясёт словно в лихорадке. Она пытается держаться, но всё же соскальзывает вниз, в пропасть жаркого удовольствия, размазывающегося сочной влагой на моих бёдрах. Веки дрожат и опускаются, трепеща. Моя малышка прячется от меня за этой завесой, словно стыдливо прикрывается веером на светском рауте от наглого взгляда. Но я хочу сейчас видеть её глаза и вбирать в себя. Именно так – нагло, бесстыдно, глубоко.

– Блядь. Аманда. Открой. Свои. Глаза. И смотри. На меня.